Эмпирические науки, когда ими занимаются только ради них самих, без всякой философской цели, подобны лицу без глаз.
Этими жалкими побрякушками можно управлять людьми!
Это долг — ради спасения истины отказаться даже от дорогого и близкого.
Это ужасно тяжелая работа — ничего не делать.
Эхо стремится передразнить свой первоисточник с целью доказать, что оно самобытно.
Юбилей — это широко распахнутые ворота для человеческой глупости.
Юмор есть остроумие глубокого чувства.
Я — гражданин мира.
Я — идеалист без иллюзий.
Я — тебе, ты — мне.
Я абсолютно уверен, что никто не должен ни на минуту колебаться прибегнуть к оружию для защиты бесценного дара свободы, от которого зависит все добро и зло в жизни, однако оружие, смею добавить, последнее средство.
Я больше, чем сделал, сделать не могу.
Я буду сражаться за Человека. Против его врагов. Но также и против самого себя.
Я верю в жизнь, которая непрестанно отсекает отмершие органы и, возрождая материю, заживляет раны, верю в жизнь, которая, невзирая ни на что, среди разложения и смерти стремится к всеобщему здоровью и к непрерывному обновлению.
Я верю, что ничто не проходит бесследно и что каждый малейший шаг имеет значение для настоящей и будущей жизни.
Я вовсе не хочу знать, что говорят обо мне за моей спиной, — я и без того о себе достаточно высокого мнения.
Я вовсе не хочу, чтобы из меня вышло что-нибудь особенное, чтобы я создал великое, а мне просто хочется жить, мечтать, надеяться, всюду поспевать. Жизнь <...> коротка, и надо прожить ее лучше.
Я всегда предпочитал безрассудство страстей мудрости бесстрастия.
Я всегда следовал правилу: не беги, если можешь стоять; не стой, если можешь сидеть; не сиди, если можешь лежать.
Я всегда старался не раздражаться и уступать в ссоре, чем и достигал умиротворения, а потом уже в спокойном состоянии дело улаживалось само собой. Почти всегда приходится жалеть, что ссора не была прекращена в начале.
